❤️ #рожаем
"Глазами пациента: история одного рождения"
23 сентября 2020 г.
34 недели беременности. Продолжаю находиться в больнице – в пятый раз. Вчера смотрелись на кресле с завотделением и лечащим врачом. Шейке очень нехорошо – она в кольце пессария, но по длине практически кончилась, раскрытие увеличивается. По показаниям из-за миомы большого размера (узел увеличился за беременность) рожать я должна не в нашем роддоме, а в роддоме третьего уровня перинатальной помощи, в области. С учётом тазового предлежания, осложнённого гинекологического анамнеза и веса плода менее 2500 грамм должно быть кесарево. По словам завотделением, судя по шейке я могу зарожать и на выходных (то есть получаем экстренное кесарево с дежурной бригадой), что будет не очень хорошо, если я останусь здесь. Завтра меня переводят в роддом в областном центре, а дальше события будут развиваться так, как Бог даст. Растём, стараемся ещё немного не родить.
24 сентября 2020 г.
⠀
Во сколько именно будет машина, я не знаю. Чувствовала себя накануне вечером и ночью вроде бы нормально, живот порой твердел и потягивал, поясница болела при ходьбе, но проходила в позе уточки при смещении центра тяжести – в целом состояние было не идеальным, но вполне привычным для меня за последнюю неделю.
⠀
Около 4.00 в ночь накануне перевода иду в туалет, возвращаюсь в палату, ложусь. Через некоторое время понимаю, что начинает болеть поясница – немного сильнее, чем потягивания, которые были при угрозе неделей ранее. Немного наблюдаю, слежу за периодичностью – она составляет, как и в прошлый раз, около 6-7 минут. Но в какой-то момент засекаю длительность боли и понимаю, что схватка длится чуть больше минуты, что уже не похоже на те примерно 20 секунд. И более того – ловлю себя на том, что инстинктивно начинаю эту боль немного продыхивать, чего и близко не было тогда.
⠀
Около 4.40 стучусь в сестринскую, выходит заспанная акушерка. Объясняю ей ситуацию – отправляет писать КТГ с двумя датчиками. За 25 минут записи происходит 4 схватки, при этом последние 2 по графику имеют интервал около пары минут. В глубине души понимаю, что продыхивать схватку приходится все интенсивнее, и магнезией для снятия тонуса мы явно не обойдёмся – похоже, я в родах...
⠀
В 5 с лишним идём в смотровую. На вечерний обход накануне приходили незнакомые мне дежурные врачи, поэтому когда открываю дверь, на сердце внезапно теплеет – там очень неожиданно для меня стоит уставшая и сонная моя лечащая врач... Смотримся на кресле. Вводит пальцы, чувствую, как из-под пессария выходят выделения. Отмечаю, что их как-то больше обычного, и почти одновременно с этим врач говорит акушерке "Воды потекли, давай пробирку".
⠀
Для меня в глубине души уже не новость, что мы идём рожать, но предательская слезинка все же скатывается. Встаю с кресла, смотрю на врача.
⠀
– Ну что, котик, идём на кесарево?
– Идём...
⠀
Продыхиваю схватку, подписываю согласие на операцию, видеосъёмку ее хода и переливание крови в случае необходимости. Иду в палату за бритвой, чтобы акушерка побрила мне живот на кресле. По пути отмечаю время – примерно 5.35. В 5.30 акушерки обычно делают клизмы плановым роженицам. Думаю: ну вот, сбила людям рабочий график.
⠀
Дальше всё начинает развиваться стремительно. Живот побрит, пора раздеться, лечь на каталку и ехать. Перед каталкой приостанавливаюсь продышаться, акушерка просит себя перебороть и лечь. Мчим. Быстро! Коридор, лифт, коридор, двери, коридор... Перекладываюсь на другую каталку перед операционной. Идёт схватка, дышуууу, в это время меня опрашивает женщина – я к ней спиной, лежу на боку лицом в стену. Моя фамилия, имя и отчество, домашний адрес, уровень образования, фамилия, имя и отчество мужа, уровень его образования... Схватка идёт, по ощущениям я почти рычу куда-то себе за спину: "Выысшшее". Вопрос о дате рождения мужа. Схватка идёт. Пытаюсь воспроизвести в голове дату. "Ноль три, десять, восемьдесят восемь". Отстали.
⠀
Моя врач садится ко мне на каталку извлечь пессарий. Больно – кажется, ещё то ли не совсем отошло напряжение схватки, то ли шейка просто болит от схваток в кольце, но нужно, нужно... Стону, врач просит потерпеть, извлекает. Едем в операционную.
⠀
Там много людей, калейдоскоп событий нарастает снежным комом. Перекладываюсь на операционный стол. На простыни застиранные желтоватые пятна. Я не купила одноразовый набор на кесарево для себя и бригады, потому что пока не планировала рожать. Жалею простыню про себя. Она для меня в тот момент – живое свидетельство того, что люди работают и делают свое дело в любых условиях.
⠀
На правую руку надевают манжету, на левую ставят катетер и пульсоксиметр. Анестезиолог – маленькая девушка с мужской походкой и манерами – задаёт вопросы о перенесенных операциях, болезнях, переливаниях крови, аллергиях. Просят перевернуться на бок, несколько раз обрабатывают спину, продыхиваю пару схваток.
⠀
Подтягиваю колени максимально близко к груди и пригибаю голову, женщина рядом помогает держать. Анестезиолог нащупывает место прокола, вводит иглу. Удивление – в попу колоть больнее. Чувствую пальцы на позвоночнике ещё несколько раз выше и ниже – наверное, повязка. Быстро переворачиваемся на спину.
⠀
В катетер подключают капельницу – бутылки и пакетики на ней будут меняться и меняться так, что я собьюсь со счета. Вводят уколы, которые тоже будут не раз повторяться по ходу операции под чутким руководством анестезиолога. Перед лицом вешают шторку. Кажется в этот момент замечаю в операционной мужчину и думаю: неонатолог. Анестезиолог спрашивает, как я себя чувствую. Вроде бы не совсем удобно дышать в районе шеи – крестик на цепочке не снят, ведь мы приехали экстренно. Прошу помочь, и девушка с мужскими манерами снимает его...
⠀
Оперирующие врачи – моя и ещё одна женщина – ощупывают живот, определяют точную позу плода и обрабатывают поверхность. Анестезиолог спрашивает, что я чувствую – в этот момент на животе покалывания как от иглы.
⠀
– А живот болит на схватке?
⠀
Я не понимаю, о каких она схватках...
⠀
– На схватках сейчас?
– Да.
– Мм... А она есть?
– Да.
⠀
Боли нет, а схватка есть. Думаю: как же она знает об этом? У меня поднимается давление? Пульс?
⠀
Анестезиолог врачам: "Минуту... Можно". Начинается слаженное действо, которое я могу только слышать и представлять по ощущениям в районе живота.
⠀
– Что чувствуете?
– Как будто царапинка на животе.
– Там уже огромный разрез. Улыбаетесь, значит, все в порядке.
⠀
Девушка с мужскими манерами, а вы мне нравитесь... Оперирующие врачи коротко переговариваются за шторкой, сестры меняют капельницы, анестезиолог даёт указания. Это завораживает сейчас, по факту – четко, слаженно, быстро. Волшебство.
⠀
Начинает трясти. В районе живота то давит, то растягивает. Девушка с мужскими манерами говорит: "Сейчас ребёночка родим и уколем, чтобы было легче". Трясусь под её краткие комментарии: "Уже скоро", "Сейчас будут доставать", "Достают". Спасибо, блин, я чувствую... В животе сильные распирания из стороны в сторону. Ощущения описать сложно – ты обезболен, но напряжение, давление, прикосновение, растяжение, иногда до кряхтения или редкого стона, чувствуешь прекрасно и понимаешь, что именно там происходит. Как бы здесь, но как бы и нет.
⠀
Все сильнее. Сильнее. Сильнее... Сильнеееееее! Отпустило. Секунды бегут... Крик из-за шторки. Я плачу и смеюсь одновременно. Смолк... Унесли...
⠀
Вот и всё. Я мама. На часах всего 6.00... В 5.35 я еще думала о том, что сорвала график постановки клизм. Подкалывают лекарства – то трясёт, то хочется вздремнуть, и я закрываю глаза. Врачи переговариваются: "Давай вот здесь так сделаем, будет красиво. Отлично." По разговорам понимаю: миому не трогают, она глубоко между мышцами, и это опасно, но зато убирают почти полностью перегородку в матке. Когда шьют мышцы, натяжение тканей такое, что я кряхчу при каждом движении. Время тянется – самое главное позади, но после извлечения плода ещё очень и очень много работы. Зашивают – кажется, на этом этапе в дело вступает интерн. Моя врач из-за шторки спрашивает, как дела, объясняет про миому и перегородку, спрашивает, согласна ли я оплатить таблетки для сокращения матки – с ними будет лучше, она забыла заранее спросить в этой круговерти. Девушка с мужскими манерами приносит и надевает мне на шею крестик. В этом движении для меня столько заботы, что хочется плакать. Наконец слышу голос моего врача: "Всем спасибо".
⠀
Она уходит мыться. Вижу ее спину в застиранной хлопковой сорочке. Трогательную. Как же я вам благодарна... За то, что по счастливому стечению обстоятельств именно вы дежурите сегодня ночью. За операцию. За дополнительные почти 4 недели в утробе для моей малышки... Обмывают, перевязывают шов, перекладывают на каталку на три счёта. Мы едем в реанимацию.
Там, снова на три счёта, перекладывают на койку. Слышу, как в районе тумбочки на моем телефоне играет будильник – акушерки собрали и передали наверх разрешенные вещи. В реанимационной палате три койки, сразу здесь же и пост медсестры. Вокруг меня суетятся люди. В катетер подсоединяются капельницы, что-то подкладывают под попу, спрашивают, удобно ли лежать... В голове спокойное отупение. Что с моей малышкой, я не знаю, отчасти успокаивает только то, что я слышала ее первый крик.
Заходит приятный молодой врач, и я понимаю: вот он, самый главный на данный момент для меня человек...
– Здравствуйте. Сегодня в 6.00 вы родили недоношенного ребёночка, я его лечащий врач. Состояние ребёнка мы стабилизировали, но пока он дышит под масочкой. Нужно понимать, что все органы и системы ещё очень незрелые, температуру тела не держит, поэтому лежит в специальном инкубаторе. Нам с вами нужно подписать согласие на лечение, распишитесь, пожалуйста, здесь и здесь.
Я без очков. Корябаю нечто неразборчивое на весу.
– А какой рост и вес?
– 1850 грамм, 44 сантиметра.
Какая же крошечка... Я так надеялась, что ты весишь больше 2 килограмм...
Наконец, вся активность вокруг меня успокаивается. Медсестра говорит: "Пока никого нет, возьмите телефон, сообщите своим, что все закончилось". В 7.09 набираю мужу.
– Привет, заюша, можешь говорить?
– Привет, да.
– Ты стал папой.
– Всмысле?...
– В прямом... Ночью отошли воды, меня экстренно прокесарили, я в реанимации, до области мы не доехали.
– Что с малышкой?
Объясняю ситуацию, прошу сообщить родителям и моей лучшей подруге, прощаемся – пользоваться телефоном не особо можно. Потом муж скажет, что в то утро после моего звонка долго сидел молча и плакал...
⠀
Следующие 7 часов провожу под капельницами, при этом первые пару очень трясёт от наркоза. Санитарка периодически меняет подкладные пеленки, с остальными мелкими туалетными делами вопросов нет – во мне с момента операции мочевой катетер. Постепенно возвращается чувствительность, пробую сначала шевелить ногами, потом опираться на стопы и поднимать таз. Хвала человеку, который придумал висячую ручку над головой в реанимационной кровати. Всё болит, подкалывают обезболивающее. Санитарка говорит, что я прекрасно выгляжу, потому что все мамы сразу становятся очень красивыми. Параллельно узнаю, что переводить в область меня должны были в 9 утра, а в 6 родилась моя малышка... К вечеру пробую присаживаться в кровати. Больно, но нужно.
⠀
Так хочется, чтобы пришел детский врач, но новостей нет. После ужина (не для меня, у меня суточная голодная диета) приходит медсестра из соседней палаты.
⠀
– Звонили из детской реанимации, спрашивают, где у вас вещи для ребёночка.
– Вещей здесь нет, мы не планировали так рано рождаться. Скажите, что именно нужно, муж привезёт.
⠀
Просят вещи для ребёночка! Понимаете, что это значит? Она, как минимум, жива, писает и какает. Саша спешно докупает памперсы для недоношенных, собирает дома остальное уходовое и передаёт в реанимацию, с боем уговорив женщину в приемном, так как время передач уже прошло.
25 сентября 2020 г.
⠀
Толком поспать из-за боли не удается (и не удастся нормально ещё пару дней). Кушаю кашу и чай, пробую вставать. Жду новостей о малышке... Около 10, наконец, приходит женщина в возрасте. Малышка в инкубаторе дышит сама, с масочки ее сняли. Попутно поднимаем тему моей собственной недоношенности, врач спрашивает девичью фамилию, так как работает давно, и выясняется, что она – мама моего одноклассника. Остаток дня пробую ходить – это важно – хотя, ожидаемо больно. Около 7 вечера освобождаются места в послеродовом и меня переводят в палату на вторые сутки после операции.
В палате три девушки с детками. В этот вечер я периодически глотаю слезы, когда плачут их малыши, и переживаю за то, как выглядит моя доченька – детки в палате имеют вдвое больший вес и они такие крошечные, что мне очень страшно. Третью ночь практически не сплю.
26 сентября 2020 г.
⠀
Утром волнуюсь, понимая, что должен прийти детский врач. Напряжённо жду. Разрешат ли увидеть? Наконец, в 10 с лишним приходит наш молодой мужчина: "Вам можно вставать и передвигаться? Мы прямо сейчас можем сходить к ребёночку."
⠀
У меня уже наготове бахилы, шапочка, маска и халат, чтобы переодеться – Саша заранее купил, так как я знала по одной из знакомых, что нужно иметь с собой для визита. С момента операции прошло двое суток, но я лечу за врачом по этому коридору так, что мне не болит абсолютно ничего. Боль вернётся позже, естественно. Но сейчас – великая сила материнской любви...
⠀
Входим в бокс. Инкубатор прикрыт чехлом из красивой ткани с совушками. Врач отгибает краешек. Доченька спит с бутылочкой, прикрытая вязаным пледом. В малюсенькой ручке катетер. Крошечка. Красивая. Почти как доношенный ребенок, только в очень миниатюрной версии. Похожа на Сашу...
⠀
Когда ухожу (визиты разрешены дважды в день, на 10-15 минут), меня нагоняет медсестра.
⠀
– Скажите, а вы уже думали о том, как назовёте? Если да, мы подпишем на бирке, мы тогда к деткам обращаемся по имени.
– Да, Ульяша...
– Значит, Ульянка. Хорошо!
⠀
Что-то щемит внутри – сладко и горько... Вот эти добрые женщины, которые ежедневно видят много боли и делают самое важное дело на земле, будут называть мою малышку по имени и заботиться о ней. В их руках во многом сейчас наше будущее...
⠀
В этот день и момент меня отпускает.
14 сентября 2021 г.
Мы приходим к врачам со своей тревогой и болью, но чаще всего они не знают, как заканчивается наша история. Сегодня специалисты, которые были рядом с нами на протяжении беременности, рождения и выхаживания малышки, найдут в своих почтовых ящиках письма благодарности. В них – то, что мне сложно выразить словами, но, надеюсь, они почувствуют.
Почувствуют, глядя на фото, с которого улыбается моя почти годовалая дочь. Ульяна кричит из комнаты: "Мам!", и этот крик – о том, что у моей истории счастливый финал...